Но сохрани мою мать (на кухне — плита),
пахнущую теплом,
а также, с пузом зализанным
толстого и дурацкого моего кота,
бабушку, сидящую у телевизора,
позже, весной, похороненную на окраине,
но где я помню, еще совершенно живую,
да – сохрани нас в своей несказанной тайне,
не позволяй разлететься, исчезнуть впустую,
пусть мы останемся – вечные и живые
так — перед пропастью черной последнего часа —
голые, мы стоим пред Тобой – как впервые,
свежерожденные люди из нежного мяса.