Помнишь, как мы возвращались с тобой,
теплой бесснежной зимой
на последнем метро — полупустой вагон, и можно громко смеяться,
целоваться, ничего не бояться.
как со смехом вываливались на Лесной
(неодобрительно косился из будки кто-то),
вызывали машину: «На перекресток Жукова и Киото,
повторяю — Ки-о-то».
Помнишь ли, моя радость
(горло перехватывает, черт возьми),
как мы были с тобою совсем детьми?
Как мы держались за руки, как будто на пороге тропы,
самого большого кругосветного трипа,
кто нас опекал,
кто защищал от ударов судьбы,
от войны, нелюбви и гриппа?
Как мы пили вино на мосту — патрули проходили мимо,
как мы знали, что вечность — для любящих и любимых,
Как поутру, когда уходить на работу,
расцепить не умели объятий.
Да, мы были детьми, а большой и серьезный кто-то
нас берег от компромиссов и дипломатий.
Что теперь, мой свет?
Вентилятор.
Пустая спаленка.
Опадает с нас время, последних надежд лишая.
Обнимаешь меня и шепчешь:
«Маленькая моя, маленькая».
А я выросла — и стою,
неуместная и большая.