На девяносто четвертый день карантина воздух в Москве стал таким чистым, что на улицах появились невиданные животные, полульвы, полуптицы. Их видел сосед Ивановых, когда гулял со своим хаски Атаманом. Дочери Ивановых Наташе тоже очень хотелось погулять с Атаманом, но сосед установил цены: полчаса выгула – пять тысяч рублей, час выгула – восемь.
А вскоре и сами Ивановы увидели, как загадочные звери медленно прохаживаются возле их подъезда. Один из них поднялся на задние лапы и стал точить когти о любимую липу Ивановой-мамы. Липа не выдержала напора и медленно, с шумом завалилась набок.
– Теперь так всегда и будет, – с тоской сказал Иванов-папа. – А я предупреждал.
Папа действительно был ответственный и предусмотрительный. Он купил пять килограммов лимонов, когда цены на них еще не взлетели. Иванов-папа торжествовал, пока лимоны не сгнили на балконе. В холодильник они не помещались, потому что холодильник был забит другими полезными продуктами.
Иванов-кот посмотрел на невиданных зверей и почесал ухо задней ногой. Он не видел раньше никого такого, но чутье ему подсказывало: соседу не стоило теперь выгуливать хаски Атамана. Теперь за порядком на улицах будут следить не полицейские, а эти диковинные звери. Может, они даже съели всех полицейских и съедят хаски Атамана, если его поведут гулять.
Иванов-кот мяукнул, пытаясь донести свою мысль до окружающих. Однако понял его только Иванов-самый-младший, строивший из кубиков крепость. Он оживленно залопотал, обращаясь к сестре и родителям, однако его, как и Иванова-кота, никто не понял.
На третий день после прихода чудовищ прошел слух, что они требуют человеческих жертв, иначе грядет что-то ужасное. Хаски Атаман писал в подъезде.
– Давайте пойду я, – вызвалась Иванова-бабушка, которая лежала в постели и почти не вставала. – Мне очень скучно все время сидеть дома и слушать эти новостные каналы, которые ты, Паша, постоянно крутишь.
– Татьяна Михайловна, если вы хоть на метр подойдете к двери, я вас изолирую синей изолентой, – предупредила Иванова-мама. Она была добрая, но строгая.
– Но мне очень скучно, – грустно сказала Иванова-бабушка.
– А давайте пойду я, – оживилась Наташа. – Я читала в сказках, что нужно в жертву чудовищу принести красивую девочку.
Иванов-кот заинтересованно направился к двери. Не то чтобы он любил гулять, но Иванов-папа иногда выносил его на травку и бегал за ним, держа его на шлейке. Иванов-папа утверждал, что он не идет на поводу у кота, а совершает моцион. Иванов-кот справедливо полагал, что сейчас намечается большое гуляние.
– Вы что, все с ума посходили? – закричал Иванов-папа. – Обычные панические слухи, нечего всяким глупостям верить.
И стукнул кулаком по столу. Он был добрый, но нервный.
Ночью Иванову-коту, Ивановой-бабушке и Наташе снился сон. Как по улицам Москвы идет огромное чудовище, наступая на птицельвов, а на спине у него сидит голая женщина, похожая на Ольгу Бузову, и неприлично смеется.
Иванов-кот проснулся первый. Ему не понравился сон. В конце концов, птицельвы тоже были отчасти немного коты.
Он подошел к входной двери и поскребся. Потом еще раз поскребся и громко мяукнул. Потом ненадолго отвлекся, вылизывая брюшко, а когда снова собрался, то увидел, что Наташа помогает Ивановой-бабушке одеться в уличную одежду.
– А ты куда собрался? Дома сиди, – шикнули они на Иванова-кота, но тот уже побежал вперед, прыгая по лестнице.
Когда подъездная дверь открылась, на Ивановых обрушилась волна запахов начала лета. Она была такой, что Иванов-кот чуть не забыл, что у него миссия сопровождать Иванову-бабушку и Наташу. Ему показалось, что он котенок (а он был очень почтенный старый кот, даже старше Наташи) и надо прыгать и валяться везде.
Так они и шли по пустой Москве, плыли в густых ароматах лета.
Птицелев вышел на них из кустов жасмина и вежливо зевнул.
– Здравствуйте, – дрожащим голосом сказала Наташа. – Я слышала, вам нужна жертва, так вот, я готова! Только пусть все будет хорошо и как раньше.
– Не слушайте мою глупую внучку, – вмешалась Иванова-бабушка. – Забирайте меня и хватит этих беспорядков.
А Иванов-кот немигающе поглядел в глаза птицельва.
«Что у вас происходит? – без слов спросил он. – Почему мы все закрыты, и я не могу бегать по траве и кататься?».
«Потому что нет тех, кто принимает решения, – так же без слов ответил птицелев. – Они все испугались и убежали в другие миры, оставили только фантомы, которые показывают в телевизорах. Мы решили, что хотим спасти этот мир. Но мы не можем. Мы слишком давно отсюда ушли».
«И что будет?» – спросил Иванов-кот.
«На пустое место всегда что-нибудь приходит, – туманно ответил птицелев. – Иногда плохое».
«Я не хочу плохое, – возразил Иванов-кот. – Я хочу кататься по траве».
«Здесь много травы, но ты не катаешься».
«Я занят. Я охраняю Наташу и Иванову-бабушку».
«Ты смел и благороден. У нас есть для тебя предложение. Правда, если ты его примешь, то тебе нечасто придется кататься по траве. Но зато и плохого не случится».
«Говори уже».
Птицелев рассказал.
Иванов-кот ненадолго задумался.
«Ладно. В конце концов, когда я уйду на Радугу, там будет вдоволь травы, на которой можно кататься. А пока можно и поработать».
Птицелев медленно уходил, оставляя Наташу и Иванову-бабушку одних.
– Давай-ка пойдем домой, – сказала Иванова-бабушка. – Так сказать, интересная получилась вылазка. Может, последняя в жизни у меня.
Но гуляли они не в последний раз. На следующий день президент внепланово выступил по телевизору. Он сообщил, что пик заражения миновал, карантин отменяется и все снова станут свободны и могут гулять сколько хотят и даже лежать на траве.
– Он на кота похож, – неожиданно внятно сказал Иванов-самый-младший.
– Что? – всполошилась Иванова-мама. – Паша, смотри, Ванечка разговаривает!!
– На кота похож, – повторил Иванов-самый-младший. – Нашего. Который потерялся.
