***

Пушки бьют по городу, по траве жженой,
не выходи напиться, не иди до колодца.
Лотова жена обернется у террикона —
навсегда останется под лучами солнца.

Словно тот Орфей на последнем шаге,
за полторы минуты до хэппи-энда.
Человек сминается шариком из бумаги,
разорванный, как с выпускного красная лента.

Закури крепкую, артиллерист из Луцка,
Между залпами семок отсыпь, полузгай,
по такой жаре тяжела работа,
пива бы да бабу обнять охота.

Бабочка летает, белые крылья,
словно пламя, трепещущее над свечкой.
Город, перемешанный с черной пылью,
остается маревом по-над речкой.