***

В сентябре голос покрылся льдом —
Первые заморозки. Онемела
От крика. Жизнь проходила своим чередом.
Опознавали тело.
На похороны не успела.

Собирала голос из камушков голых
У северного моря; сжатое горло
Выталкивало бабий рёв.
И река была красной, как борщ или кровь,
И небосвод багров.

И молчала, сколько горло ни грей,
И октябрь растянулся на сто октябрей,
Зажигались мёртвые фонари.
А потом приснился и говорил.
Говорил: говори обо мне,
Чтобы я не ушёл, не растаял, не
Превратился в пыль земную и прах.
Говори про кота на моих руках,
Про секретик в земле родом из детства,
Говори, попробуй вглядеться.

Назовём это служением: жизнь без крова,
Без семьи, без пристанищ.
Но когда я договорю последнее слово,
Меня не станет.