и гнутся эти тонкие деревья
и что-то происходит, проступает:
автобус едет в небо сквозь деревни,
и дырка неба смотрит как слепая,
как мы приникли к окнам разрешённым
пока нам не велят задернуть шторы,
пока в заснеженном, завороженном —
мы происходим — но исчезнем скоро,
но впитываем прямо под сетчатку:
вот террикон, вот дерево в перчатках
последних листьев,
вот взлетают птицы,
и мы уходим, чтобы раствориться.