***
Двухэтажные домики – греются от печи,
Среди дуба, и бука, и ясеня, и бузины.
И за день здесь листья становятся горячи,
А потом остывают, ласковы и темны.
Ветер запах соли с моря несет, подув,
Соль приходит на землю, ложится, ее серебря.
Я здесь стану старухой и среди желтых дюн
Я построю желтый домик из янтаря.
И, на кромке моря встречая каждый рассвет,
Буду память перебирать, словно янтари.
Словно больше и ничего в настоящем нет,
Словно только солнце на волнах горит, горит.
Чтобы листья краснели, летели чтоб в октябре,
Чтобы дикий шиповник, небесные витражи
И застыло все в янтаре, золотом янтаре,
Не держи, не держи, пожалуйста, не держи.
***
Рыбак отходит вечером от моря и думает, что море стало ближе, но, может, просто высоко прилив. Туман осенний, сумерки и морок, туман дорогу меж деревьев лижет, в нем тонут птицы, тонут корабли. Рыбак идет домой. Шиповник красным набряк, под ягод тяжестью согнулся, желтеют листья, сохнут лепестки.
В тумане непрозрачном и безгласном отчетливо битье морского пульса. Не заслонись, не подними руки.
Рыбак идет, улов приносит к дому, он рыб на сушку на веревку нижет среди боярышниковых кустов. И засыпает, а морской, знакомый, шуршащий голос делается ближе, подходит, в крошку берег размолов.
Подходит к дому, плещется у окон. И оживают умершие рыбы, плеснув хвостами, уплывают вдаль. И выпоторошенный вплывает окунь в морскую глубь, в сиреневые глыбы, и бьет хвостами длинная кефаль.
Оно повсюду – шепчет, пахнет солью и водорослями, живет оно и дышит, в сады заходит, улицы, дома. И не преграда ни заборов колья, ни стены, ни пороги и ни крыши, оно неотвратимо, как зима.
Наутро птица в небо торопливо летит все дальше от домов неброских и от земли дедов, дядьев, отцов.
И лишь одна старуха у отлива все ходит, собирает вещи, доски, и янтари, и кости мертвецов.
***
Родиться бы заново, немой и красивой
Русалкой на берегу холодного моря,
Ходить бы на берег во время прилива,
Встретить бы человека с сотней историй,
Выйти бы к нему на сушу, слушать бы долго,
Поселиться бы с ним в старом кирпичном доме,
Морские камни и ракушки поселить на полках,
По ночам выгибаться в сладкой истоме.
Родиться бы теплой и мягкой, нужной родиться,
Уметь бы печь пироги, а я не умею,
Я умею кричать, как больная птица,
Я умею сбрасывать кожу, как делают змеи.
Я умею находить мужей, но не умею дома,
Я за десять лет сменила седьмой город,
И в итоге я сама себе незнакома,
И если рассказывать, то пережимает горло.
А теперь я стою на берегу холодного моря,
И сама ему рассказываю сотню историй,
Присаживаюсь на корточки, глажу его руками,
А море оставляет мне ракушки свои да камни,
И говорит: ну что же ты, девочка, ну не плачь, не надо…