когда почти все закончилось,
он сидит у костра.
дорога железная рядом
заброшена и стара.
он сидит у костра,
и ветер на диво тих.
когда почти все закончилось,
он вспоминает их.
они, как обычно, рядом.
один за правым плечом,
второй за левым.
от этого горячо
где-то между лопаток.
тлеют угли.
темно еще.
дело к пяти.
обстоятельство таково:
они никуда не денутся
от него.
ведь обещали –
в жизни и в смерти –
так.
бросить в огонь на память стальной пятак.
ну извини, если что не так.
когда почти все закончилось,
он их чует спиной.
глотает из фляги – в ней ветер, горький, чумной, шальной.
веток бросает в костер.
под такой луной
они вспоминаются остро особо,
как будто каждый живой.
он говорит им:
вот скоро,
скоро уже совсем
кончится все – и счастье настанет всем,
мы воевали за счастье – вот оно, напрокат.
каждому
по вагону тушенки
и самокат.
он говорит: все будет,
но если по-чесноку,
то одного никак забыть не могу,
помните, было лето,
август,
вода,
прилив.
мы хотели зажечь костер тогда,
но не зажгли.
он говорит: ни о чем не жалею,
но если вернуться в тогда,
там, где вино, и смех, и темна вода,
если б вернуться в прошлое,
если б я мог,
я бы его зажег.
он говорит: если кончится,
непременно зажгу костер,
за вас за двоих и за всех
братьев, отцов, сестер,
пусть он горит до неба
тысячу лет,
пусть освещает дорогу мне
в этой мгле,
в этой, меня обступающей вязкой мгле.
ибо же тьма лежит вокруг и во мне,
ибо же я один в тишине, тишине.
дело к рассвету.
углей чернеет медь,
неразличимо
начинает светлеть.