Ночью я не отличаю гром от разрыва
Снарядов. И то, и другое уху привычно.
Я вросла в Донецк, как в землю косточка сливы,
С пятнадцатого-то года, из нынешнего вычти.
Это разбитые стекла, глядящие мертвыми
Лицами, это асфальт выщербленный,
И тут же кафехи с размалеванными мордами,
И газоны, где трава, словно брови, выщипана.
Что тут объяснять? Только помолчать, прислонясь
К траве на набережной реки Кальмиус,
Где закатных облаков золотая вязь.
Не идти же, право, перед каждым местным жителем кланяясь.
А хочется, если честно. Перед рыжей моей Ленкой,
Несколько раз уже с дочками чудом выжившей,
Перед Игорем… Всех и не перечислишь. На небе пенкой
Ночные тучи. Словно и оно выжжено
Дальнобойной крупнокалиберной артиллерией,
«Градами» и «Ураганами».
Я стою посреди Донецка перед Ленкой, Игорем и Валерием.
Медсестрами, писателями, хулиганами.