весна закончилась, и ото сна
тяжелой летней ночи мы проснулись
в переплетенье запыленных улиц,
под каковыми пустота без дна.
седые нитки длинных облаков
линялое прошили наше небо.
всегда была – надломленная, недо-
живая, недолюбящая: скол
на зубе спереди, разбитые коленки,
и мяч ловлю – и становлюсь у стенки,
но скоро тридцать – и опять у стенки,
как будто в ожидании расстрела,
как будто доиграла и допела,
но я недоиграла, недопела.
и пустота под каменной брусчаткой,
и в пыльном небе наши отпечатки,
и ветер поднимает листьев веер,
и отраженье больше незнакомо.
у сумасшедших не бывает дома,
и я опять иду туда, где север,
пытаясь вспомнить, как как у сосен тонких
шумело море слюдяной воды,
где до сих пор у белой водной кромки
под толщею песка мои следы.
