Вот в этом бессловесном, серебристом,
В шершавом, словно старая газета,
Мы вверх летим, как пузырьки в игристом,
Мы сделаны из мяса и из света,
Из черных дыр, из ничего — такого,
Что обретает сущность и бессмертье.
Мы состоим из вечности и слова,
Из святочного старого поверья.
До первого трамвая, до начала
Свет фонарей так призрачен и тонок,
И укрывает лёгким одеялом,
И снег ложится в руки, как ребенок.
