Пока умирают братья, ты смотришь в глаза блядьи, носишь светлое платье.
Пьешь с импотентами жирными и их губастыми женами,
легкими обожженными плюешь слова неполживые.
Поздравляю с просранной молодостью, серпом и молотом,
с тем, что не помнишь студенческой гордости, злого голода.
Я могу играть по правилам, могу не играть по правилам,
Впрочем, когда я пыталась по правилам, меня особо не вставило.
Каждый из нас просрал свою революцию, ничего страшного,
Это день вчерашний, куда уже не вернуться.
Но я иду мимо правил, падаю мимо перил.
Бог меня не оставил, он никогда меня не любил.
Это не революция юных, это спокойный алкоголизм тридцати,
Когда некуда, в целом, идти, но не строем же, право, идти.
То-то и оно, что всегда выбиваюсь из строя,
Пыталась, да не выходит, что ж это, блин, такое,
Врожденный антиталант, предопределяющий в старости стать –
ничейная мать, безобидная выпивающая бомжиха,
выблевывать по утрам то, что было прожито.
Но можно и по-другому, допивай шампанское на званом обеде,
очередная победа, непроходящая кома.
И никто тебя не оставил, потому что никто не любил,
и я падаю мимо правил, мимо неба, мимо перил.