и, прислонившись, у стены стою,
считаю вслух, а здесь вокруг все вишни,
и яблони, и ничего не слышно,
и ветер гладит голову мою.
так странно жить, так странно и светло,
когда внутри — не яд, тоска и мысли,
не внутренности, кровь и не бухло,
а светлый ветер, радуг коромысла.
конечно, это всё неправда, всё
иллюзия, придуманная наспех,
пока я здесь стою с башкою настежь,
считаю вслух, и время так несет
легко меня по лету сухотравну.
на самом деле, это все неправда.
нет никакого лета, вишен нет,
есть я, больная, грязная, чужая,
стою приблудно, веки закрывая,
и представляю радугу и свет.
но все-таки, раз я могу представить,
раз, напрягаясь, я могу припомнить,
как вишни на язык кислят, как травы
шуршат и режутся, и как во двор из комнат
течет домашний запах — жарка, ужин,
то, значит, это где-то есть во мне,
вот этот плеск дождя по летним лужам,
и озеро, и солнце на блесне.
и я стою, зажмурясь, и считаю,
и солнце светит мне, и я считаю,
и досчитаю вот до десяти —
и все растает здесь, и я растаю,
прости.